Галлюцинации
И вот, наконец-то, под ногами появилась надёжная твёрдая земля. Хотя «твёрдой» моховую подстилку, которая пружинила под ногами, можно было назвать лишь условно. Александр с трудом подавил в себе желание прямо тут же упасть и расслабить мышцы и нервы. Надо было быстро найти дерево с бортью, быстро взять мёд и успеть до темна перейти через болото обратно. Пелагея строго-настрого запретила оставаться на острове ночевать.
– И ни при каких обстоятельствах не ложись на землю! – предупреждала она. – От болота газ парит угарный, не заметишь, как заснёшь, а вот проснёшься едва ли. И ни в коем случае не разводи костёр! – погрозила она кривым костлявым пальцем. – Там сплошной торфяник. Огонь мгновенно в землю провалится, потушить не сможешь. И самое главное, – Пелагея даже понизила голос для придания ему особой важности, – проходи, не останавливаясь, заросли багульника! Одурманит до тошноты. В общем, на все дела тебе на острове два часа максимум и, не медля, возвращайся обратно!
Вспоминая наставления, Александр из последних сил шёл по отметинам к заветному дереву. Очень хотелось остановиться и отдышаться, но везде стоял приторный запах багульника. Да и времени было в обрез.
Добравшись до огромной лиственницы, на которой висела жужжащая борть, Александр вдруг почувствовал головокружение и острый голод. Он достал из рюкзака бутерброд и бутылку с водой. «Ничего не случится, если я отдохну пару минут» – решил он и присел на корточки, прислонившись спиной к стволу.
Несмотря на голод, челюсти жевали лениво, а в желудке ощущалась нарастающая предательская тошнота. Голова наливалась свинцом, а желание лечь и уснуть становилось просто непреодолимым. С усилием разлепив смыкающиеся веки, Александр заметил вокруг себя несколько пчёл, которые угрожающе висели в воздухе, выставив вперёд жала.
«Если я не буду шевелиться, они не нападут», – подумал Александр и закрыл глаза.
Разбудила его острая боль. Сознание резко прояснилось, а рука машинально хлопнула по шее, сняв пчелу. Боль нарастала. Отпустив полумёртвое насекомое, Александр нащупал оставленное в теле жало, зацепил ногтями и вытащил. Стало легче. Он отметил, что количество боевых пчёл в оборонительной позе увеличилось. Вслед за первым последовал ещё один удар в лицо рядом с ухом. На этот раз Александр сдержался и не стал делать резких движений, сконцентрировавшись на ожоге и дождавшись, когда пчела сама улетит.
Он знал, что запах раздавленной пчёлы многократно усиливает сигнал об опасности и привлекает пчёл-защитниц. Александр осторожно встал и медленно начал удаляться от лиственницы. В глазах потемнело, колени задрожали, на лбу выступил пот, и тошнота усилилась. Всё-таки он надышался ядовитых болотных паров.
Следующая пчела ужалила под лопатку. Александр даже поблагодарил её за это, потому что новая волна боли немного добавила сил. По крайней мере, всё вокруг прояснилось и Александр наконец-то заметил вереск: невысокие кустики, похожие на хвойные, увенчанные метёлочками из мелких колокольчиков розового цвета. С цветов собирали нектар пчёлки-труженицы. Под их завораживающий гул сознание легко входило в кристаллическое состояние. Сильный, приятный аромат опьянял. Оглядевшись, Александр понял, что от этого запаха ему никуда не деться. Вереск цвёл повсюду, куда не кинь взор. Прислонившись к какому-то дереву, Александр закрыл глаза и построил трёхмерный крест. Сердце зажглось, но сознание неумолимо угасало. Александр обхватил руками шершавый ствол и прижался к нему, чтобы не упасть. Последними усилиями борющегося со сном мозга Александр позвал своего кукловода и попросил его о помощи, после чего направил остатки сил в сердце для поддержания свечения.
Солнце в груди разгоралось, выдавливая тошноту из желудка и тяжесть из головы. Александр почувствовал, как отогрелись онемевшие пальцы на руках и ногах, и как свежий, пахнущий хвоёй, воздух заполнил лёгкие. Стало удивительно легко. Александр обвёл взором залитую солнцем поляну. Наклонившись, сорвал несколько ягод брусники и отправил их в рот. Вспомнив про цель своего похода, он огляделся.
Борть нашлась быстро, но дерево, на котором она висела, было далеко не лиственницей. Могучий серый ствол и резной лист не оставляли сомнений, что это дуб. «Откуда в наших краях дубы? – удивился Александр. – Не может этого быть!» И сразу же, словно опомнившись, дерево начало превращаться в привычную для взора лиственницу. «Галлюцинация, – понял Александр. – Ладно! Психическое здоровье буду поправлять, когда вернусь домой, сейчас некогда». Достав из рюкзака старый дедов дымарь, Александр разжёг его и поставил под дерево. «А как я туда заберусь?» – задумался он, припоминая, не говорила ли Пелагея о каком-нибудь приспособлении для лазанья по деревьям.
Внимательно оглядев ствол, он заметил ряд зарубок, как раз подходящих для того, чтобы упираться в них ногами. Но этого было недостаточно, чтобы залезть. Подумав немного, Александр срубил ножом длинную толстую ветку ракиты и обогнул её вокруг ствола. Потом развязал пояс, поддерживающий штаны, и привязал его к концам ветки. Проверив конструкцию на прочность, поставил ногу в первую зарубку. Потом ловким движением закинул обруч выше и поставил ногу во вторую зарубку. И таким образом, шаг за шагом добрался до борти, словно делал это не первый раз в жизни. Умелым движением отодвинул доску, закрывающую борть, и впустил внутрь порцию дыма. Пчёлы обиженно вжикнули, но сопротивляться и защищаться не стали. Александр нашёл запечатанные соты и вырезал несколько аппетитных языков. Сложив их в специально приготовленную берестяную торбу, вернул доску на место и спрыгнул на землю.
Собравшись идти обратно, он вдруг обратил внимание на длинную тень, лежащую у его ног. Солнце висело над самым горизонтом и было совершенно ясно – до темноты пересечь болото он не успеет. А идти во тьме он не сможет хотя бы даже потому, что не будут видны метки безопасной тропы. Выходит, заночевать здесь ему всё-таки придётся. Смирившись с этим обстоятельством, Александр решил обойти остров в поисках подходящего для ночлега места. Оставив рюкзак возле дерева, он пошёл на разведку.
Вереск цвёл везде. Но Александр заметил, что на разных полянках были разные цветы: где-то светло-розовые, где-то тёмно-вишнёвые, где-то малиновые. Словно это не дикое болото, а грамотно продуманный ландшафтным дизайнером сад с коллекцией различных сортов вереска. Александр залюбовался восхитительным раскидистым кустом с серебристо-серыми листьями и крупными нежно-розовыми цветами.
– Это «Серебряная королева», – услышал он голос деда. – Я с таким трудом вырастил её. Никак не приживалась, капризная. А теперь, гляди, как цветёт!
Александр оглянулся и увидел деда. Он был точно такой же, как запомнился с детства, даже онучи и лапти были в розовых пятнах – это дед нечаянно пролил вишнёвый сок на ноги, когда они варили варенье во дворе.
– Я посадил её, когда тебя ещё не было, – продолжил он рассказ о своей любимице. – То есть, ты уже был, – поправился дед, – но я ещё не знал о твоём существовании.
Александр удивился не тому, что дед во плоти стоит рядом, а тому, что он этому совсем не удивляется. Как будто каждый день доводится видеть такие реальные галлюцинации. Александр задумался: развеять эту иллюзию или воспользоваться случаем и поговорить?
Дед улыбнулся, словно услышал этот мысленный вопрос.
– Да ты не суетись! – спокойно сказал он. – Всё будет нормально. Переночуешь здесь, а завтра с утра спокойно возьмёшь мёд и пойдёшь домой.
– Но Пелагея сказала...
– Пелагея сказала, потому что я ей так сказал. Не хотелось мне, чтобы она по этому саду гуляла. Ревность... – И дед нежно погладил серебристые листочки королевы. – Пойдём, я покажу тебе ещё кое-что.
Картина вокруг задрожала, расплылась, и декорации поменялись. Они стояли возле небольшой тенистой поляны, густо заросшей низкой травкой. Её цветы чем-то напоминали ландыши розоватого цвета.
– Это лавандовый вереск! – сказал дед, присев на корточки и погладив нежный цветок. – А если по-научному, андромеда. Именно её нектар делает вересковый мёд целебно-наркотическим. Цветёт она два раза: ранней весной и сейчас. В наших краях не растёт – я привёз её с ленинградских болот. – Дед грустно улыбнулся, вспомнив что-то, и поднялся.
Картинка снова расплылась и поменялась.
– Ну а багульник ты уже видел, – махнул рукой дед. – Он тоже из вересковых, но слишком уж его много! Поначалу-то я его прямо выкашивал целыми полянами, чтобы освободить место для благородных цветов.
– Дед, скажи честно, – попросил Александр. – Как получается, что я тебя вижу и слышу? Я сплю? Или… умер?
Дед засмеялся.
– Ты переводишь информационные волны в визуальные образы.
– Информационные волны? – переспросил Александр.
– Это не совсем точное определение, но точнее я пока не могу сказать, потому что нет единого языка... единых понятий, чтобы объяснить.
– Дед, но у нас ведь впереди вся ночь! – умоляюще сказал Александр.
– Продолжительность не имеет значения, – улыбнулся дед. – Можно сказать, что у нас впереди вся жизнь. Но это не добавляет нам времени.
– Почему?
– Потому что жизнь – это мгновение.
– В смысле? – Александр нахмурился в недоумении. При жизни дед не был склонен к поэзии и метафорам. – Хочешь сказать, жизнь это миг между прошлым и будущим?
– Можно и так сказать, – пожал плечами дед. – А прошлое и будущее – это почти одно и то же.
– Как это?!
– Твоё сознание, чтобы воспринять информацию, нуждается в том, чтобы разложить её на события, размазать по времени и перевести в слова. Поэтому людям кажется, что событийный ряд – это нечто незыблемое. На самом деле нет ничего более иллюзорного, чем события.
– Как ты и предполагал, я ничего не понял, – вздохнул Александр.
– Это потому, что ты пытаешься понять слова. И тут происходит путаница, потому что за каждым словом у разных людей стоят разные смыслы. А за некоторыми словами вообще нет никаких смыслов, только энциклопедическое определение. Вот что, например, ты понимаешь под словом «событие»?
– Ну, – Александр неуверенно пожал плечами, – это когда что-то происходит.
– Верно, – кивнул дед. – Сейчас во вселенной много чего про-ис-ходит. Это слово объединяет два понятия: исходит и проходит. Зажигаются и гаснут звёзды, рождаются и умирают люди, собираются и распадаются молекулы. Но является ли это всё для тебя событиями? Со-бытие – это то, что происходит с тобой. Понимаешь? В одном ритме и в одном информационном пространстве
– То есть, фиксируется моим сознанием?
– Верно, – кивнул дед. – Если, конечно, у нас одинаковый смысл стоит за словом «сознание». Что такое для тебя сознание?
Александр задумался.
– Да ладно, не мучайся, – остановил его размышления дед, – всё равно, что бы ты не сказал, всегда будут слова, требующие дополнительного разъяснения. Поэтому подобные вещи проще понять в виде образов, чем разложенными на слова. Но тут возникает проблемка: не хватает памяти, чтобы взять образ целиком. Арбуз, порезанный на кусочки и пережёванный, перестает быть арбузом. Понимаешь? Поэтому ты никогда не сможешь съесть арбуз. Ну, то есть через рот никогда, – уточнил дед. – Но ты можешь взять арбуз руками, глазами. По аналогии: чтобы взять информацию целиком, у нас существует образное сознание. Оно быстрее и эффективнее, но у большинства людей оно включается лишь в критических ситуациях, потому что для него требуется намного больше энергии. А когда образное сознание выключается, обычное сознание не понимает, как оно обо всём узнало, и думает, что им кто-то управлял «под гипнозом», – засмеялся дед. – И в какой-то степени оно право.
– Так значит, мой кукловод – это я сам?
Дед усмехнулся.
– Это смотря какой смысл ты вкладываешь в слово «Я». Ведь у «Я» тоже множество уровней. Вспомни-ка про матрёшек. Одно «Я» – это уровень физического ощущения мира. Другое «Я» – это ощущение себя как личности. Четвёртое – ощущение себя членом коллектива, а весь коллектив, как единое «Я». Пятое «Я» – это твоё творчество, твоё дело. Шестое «Я» – это твой мир, деревня, страна, планета, Вселенная. Всё зависит от того, сколько ответственности может взять на себя твоё «Я». Поэтому твой кукловод – это твоё «Я», но вот которое из них? Большая разница: движет тобой личностный уровень, или коллективный, или планетарный.
– И как определить?
– А ты сам вспомни.
– Как же я вспомню, если моё сознание под воздействием «кукловода» полностью отключается?
– Во-первых, не полностью! – возразил дед. – Ты ж помнишь, как всё происходит. А во-вторых, сейчас-то ты в состоянии ускоренного сознания, поэтому всё можешь восстановить в памяти, если перестанешь мыслить привычным для себя способом – словами. Давай, вспомни хотя бы тот случай с талонами.
Александр вернулся в то утро:
– Зазвонил ненавистный будильник. Надо было идти менять маму в очереди. Вставать не хотелось, потому что он понимал: идти к магазину бессмысленно, талонов всё равно нет. Он видел, как мама рыдает, пытаясь разжалобить очередь и наивно надеясь, что вор, укравший карточки, пожалеет её и вернёт их. Александр видел чувства людей, и было ясно – никто талоны не крал. Тогда он начал просматривать путь мамы от дома до магазина и заметил, что при выходе из лифта ей приспичило достать из сумки носовой платок. Тут она талоны и выронила, но из-за темноты не заметила этого. Александр просчитал траекторию падения бумажки и запомнил, где она лежит. Потом дал приказ телу нагнуться и поднять её. После этого проснулся и начал собираться в магазин.
– Фантастика! – прошептал Александр. – Но как я мог увидеть маму?
– Ты её не видел, – пояснил дед, – ты воспринимал её мысли и чувства. Ты и она – это ж единое «Я» на четвёртом уровне.
– Хорошо! – кивнул Александр. – Но как тогда объяснить тот случай с прогулом лабораторной работы? Ведь тогда я, получается, увидел то, что ещё не произошло.
– Ты опять пытаешься мыслить словами и ждёшь объяснений. Ты вспоминай!
Александр снова погрузился в прошлое.
На перемене он «услышал» разговор декана и преподавателей. Речь шла о том, что курс сильно переполнен, а в армии в этом году недобор и военкомат настоятельно просит отчислить часть первокурсников мужского пола. Декан дал преподавателям задание придираться к любым мелочам, чтобы был хоть малейший повод для отчисления. Причём делать это надо срочно. И тут же они придумали этот хитроумный план. Александр понял, что даже если он будет молчать, всё равно окажется виноватым. Единственный выход для него – это не попасть на глаза провокатору, а поскольку лабораторной не будет, он принял решение уйти.
– Понимаешь теперь, что ты не будущее видел? – спросил дед. – Ты видел настоящее и понимал его последствия.
– Но почему этого не видели остальные?
– Видели все. Но ты решил, что для Родины будет полезнее, если ты сейчас доучишься, а после института пойдёшь в армию и останешься на сверхсрочную службу. А другие предпочли сначала отслужить, а потом доучиться.
– Что-то не помню, чтобы я думал о Родине, – возразил Александр.
– Просто сейчас ты вспоминаешь уровнем третьей, личностной матрёшки, а решение принимал на уровне шестой.
– Дед, а есть ведь ещё и седьмая матрёшка. Расскажи о ней. А то я тогда так и не понял, кто она. Просто дал ей название «Божественная частица». Но, наверное, я слишком упростил. Да?
– Да, – кивнул дед. – Давай назовем её, например, уровнем причин.
– А я могу заглянуть на этот уровень?
– Можешь. Но зачем? Вернёшься обратно и ничего не вспомнишь. Лично я так и не смог сознательно выйти на уровень причин. Так всю жизнь образами и работал.
– Тебе для этого нужен был вересковый мёд?
– Это только на крайний случай! – строго сказал дед. – Лучше, конечно, без него научиться переходить с уровня на уровень и понимать язык каждого. С мёдом-то и дурак сможет... да только так дураком и останется.
– Почему?
– Во-первых, потому, что любое вещество, ускоряющее сознание, разрушает неподготовленное для этого тело. И разум разрушает, потому что мозг – это тоже тело. А тренировки, они постепенно и разум, и тело подготавливают для проведения энергий таких скоростей.
– И как можно натренировать способность выхода на уровень причин?
– Ты сначала на уровень образов выходить научись! – засмеялся дед.
– А разве я сейчас не на нём?
– На нём! – согласился дед. – Но это не означает, что ты умеешь на него выходить.
– А как же я тогда здесь оказался?
– Ох, Александр, – вздохнул дед. – Вот скажи, если человек один раз, стрельнув из лука, случайно попадет в цель, означает ли это, что он умеет стрелять? И означает ли это, что в следующий раз он снова попадет в яблочко?
– То есть это получилось случайно?
– Ничего не бывает случайно, у всего есть причины. В данном случае причиной стало то, что, не желая «быть марионеткой», ты запретил себе переключаться на уровень образов. Оказавшись в болоте в опасной ситуации, ты проделал довольно сложный манёвр. Твоё обычное сознание ускорилось, но это равносильно тому, как если бы ты разогнался на машине, но передачу не переключил на повышенную. Двигатель измучил, бензину бессмысленно пожёг, в общем, вредно это. Головную боль я тебе обещаю, когда сознание вернётся к привычной скорости.
– А я думал, багульником обдышался. Ну да ладно. Головная боль – это мелочь. Так как заглянуть на уровень причин?
– Надо замедлиться до него.
– Замедлиться? – удивился Александр. – Почему? Ускорялись, ускорялись, и вдруг надо замедляться?
Дед задумчиво вздохнул и почесал затылок.
– Как бы объяснить? Дело в том, что седьмой, причинный уровень мыслит принципиально иным языком, чем образный. Если образ для доступности понимания обычным сознанием можно разложить на слова, то понять язык уровня причин возможно лишь разложив его на образы. А для этого надо в совершенстве владеть образным мышлением, то есть иметь очень высокую скорость сознания.
– Тогда почему надо «замедлиться»? – повторил вопрос Александр.
– Вот гляди, – создал видение дед. – Муха летает вокруг фонаря. Высокая скорость у неё. Ты не можешь в подробностях видеть её полёт. Ты видишь лишь вжик-вжик-вжик... А вот, – дед дал Александру телескоп, – планета летит вокруг звезды. Как ты думаешь: скорость планеты выше, чем скорость мухи?
– Думаю, выше, – сказал Александр, рассматривая космическую картинку.
– Но ты-то видишь, как планета стоит на месте. Чтобы увидеть её полёт, ты должен сильно замедлить восприятие. Хотя правильнее будет сказать: расширить. Вот и получается, что надо одновременно иметь высокую скорость и огромную широту сознания, чтобы видеть уровень причин.
– Убедительно! – сказал Александр, растворив телескоп в воздухе. – Тогда расскажи для начала, как тренировать выход на уровень образов.
– Так я ж тебя с детства тренировал, – усмехнулся дед. – Потому твой «кукловод» и работает исправно. Просто продолжай делать это упражнение.
– Какое упражнение?
– Ну, мы с тобой это игрой называли. «Планёрка».
– «Планёрка»?! – Александр вспомнил.
Суть игры заключалась в том, чтобы в мельчайших подробностях запланировать какое-нибудь привычное действие, а потом в точности его повторить. А потом сравнить, что верно представилось, а что нет.
Однажды, например, Саня решил приготовить яичницу. Перед тем, как приступить к делу, сел и представил, как встаёт с диванчика, надевает тапочки, сначала левый, потом правый, и идёт на кухню. Раз, два, три... восемь шагов. Правой рукой открыл холодильник, левой взял два яйца. Закрыл холодильник, положил яйца на стол. Достал сковородку, поставил её на плитку. Включил, разбил яйца, посолил и сел ждать, когда они пожарятся.
Закончив дело мысленно, он встал и должен был выполнить всё, точь-в-точь как представил. Сразу обнаружил, что тапок рядом с диваном нет. Отметил это отклонение от плана и пошлёпал на кухню босиком. Количество шагов «угадал», но оказалось, что забыл запланировать включить на кухне свет. Отметив это, включил свет внепланово – не возиться же в темноте. Войдя на кухню, увидел сковородку не там, откуда должен был её достать, а в горе грязной посуды. Открыв холодильник, обнаружил, что яйцо осталось только одно, взял его, положил на стол и пошёл за сковородкой. Пока ходил, яйцо покатилось и упало на пол. Дальше продолжать «жарить яичницу» не имело смысла, поэтому он сел и вспомнил до мелочей, что увидел и запланировал правильно, а что нет. После этого начал собирать с пола разбитое яйцо.
– Дед, я что-то не понял, – засомневался Александр. – Как эта игра помогает выйти на уровень образов?
– Ну как же?! – возмутился дед. – Образное сознание всё помнит в точности. Ты знаешь, сколько яиц у тебя в холодильнике, где стоят твои тапки, где лежит сковорода. Ведь у каждого положения вещи в пространстве есть своя причина. И эту причину создал ты. Но обычное сознание не помнит причин, а образы не понимает.
К примеру, давай возьмём человека, который с рождения был слепым и вдруг прозрел. Его мозг не умеет интерпретировать визуальные образы. Чтобы отличить мяч от самовара, ему эти предметы надо ощупать, несмотря на то, что глаза их уже видят. Чтобы оценить расстояние до предмета, ему надо до него дойти. Как такой человек учится видеть глазами? Он сначала смотрит на предмет, а потом его ощупывает, чтобы связать визуальный и тактильный образы. Точно так же твоё обычное сознание получает сигналы с уровня образов, но не умеет их расшифровывать. Когда просматриваешь путь-план, ты видишь образы, а когда идёшь по этому пути, сверяешь реальность с увиденным. Если фиксируешь различия, вносишь поправки. И в следующий раз твоё сознание уже более точно трактует полученный образ.
– Да, точно! – кивнул Александр. – Я заметил, что к концу лета у меня значительно чаще стали совпадать план с воплощением.
– Вот и продолжай тренировки. Только относись к этому, как в детстве – играй! Не радуйся совпадениям, не огорчайся из-за ошибок. Чем спокойнее будут твои реакции, тем качественнее будет проходить обучение.
– Понятно! – задумчиво сказал Александр. – А на уровень причин как выходить?
– Давай не будем забегать вперёд, – улыбнулся дед. – Когда выйдешь на уровень образов сознательно, тогда и следующее упражнение получишь. Ещё вопросы есть?
– Есть, – кивнул Александр. – Почему я вижу тебя и разговариваю с тобой? Как?!
– Ты разговариваешь сам с собой, – засмеялся дед. – Просто тебе нужен какой-то образ собеседника, для удобства. Ты выбрал тот, которому твоё обычное сознание доверяет безоговорочно.
– Значит, тебя здесь нет?
– Ну как же нет?! – возмутился дед. – Мои мысли и решения живут в мире причин. Твоё сознание расшифровывает их в образы, а потом в слова.
– Значит, всё-таки я разговариваю с тобой?
– Я и ты – есть Единое Я на нашем четвёртом уровне.
– Понятно. А как это выглядит в реальности? Я сейчас сижу и разговариваю сам с собой?
– В реальности ты сейчас лежишь в безопасном месте.
– Значит, это всё-таки сон?
– Можешь называть это сном. Для сознания, мыслящего словами, это нормальное объяснение.
– Хорошо, дед, но хоть на секундочку ты можешь помочь мне подняться на уровень причин?
– Давай попробуем, – пожал плечами дед. – Если сможешь отключить все словесные интерпретации, чтобы не стягивать себя с уровня образов на уровень слов, и будешь только смотреть, то сможешь подняться.
Александр кивнул и приготовился.
Он увидел озеро. Вода из него испаряется и улетает ввысь, к снежным вершинам, туда, где берёт начало горная река, по которой вода возвращается в озеро шумным водопадом. Этот круговорот вечен. Александр понял, что он маленькая рыбка, живущая в озере, и путь на вершину горы для него невозможен. Но ему очень хотелось туда. И тогда он начал учиться быстро-быстро плавать.
Сменилось несколько поколений рыбок, и он воплотился в одном из своих пра-пра-пра...внуков. От отца к сыну передавалось искусство быстрого плавания, и от поколения к поколению их родовое мастерство совершенствовалось. И вот он уже мог плыть со скоростью большей, чем скорость падения воды. И тогда он разогнался и помчался вверх по водопаду. Несмотря на то, что высота была не очень большой, он долго преодолевал этот подъём. На это у него ушла почти треть жизни.
Когда он преодолел водопад, то по горной реке плыть стало легче, ведь скорость её была меньше. И вот наконец по мелкому холодному ручейку он достиг вершины горы и остановился, поскольку дальше лежал сплошной ледник, откуда и брал начало этот ручеёк. Рыбке оставалось только повернуть и плыть назад в своё озеро. Но на прощание он решил запомнить чарующую красоту сверкающего ледника.
Он огляделся и увидел, что вместе с водяным паром сюда приходят мысли обитателей озера, их желания, решения, планы, фантазии. Часть их тут же становилась ручейками, бегущими по трещинкам ледника и объединяющимися в поток, который обрушивается в озеро-реальность. Другая часть мыслей превращалась в льдинки и оставалась ждать своего часа, чтобы растаять и реализоваться позже. Одни льдинки были восхитительно красивы, другие корявы и мутны. И он понял, что от каждой мысли, каждой маленькой рыбки зависит, какой состав событий будет нести река в их озеро.
И вдруг он увидел одно огромное, страшное и абсолютно неизбежное событие, вмороженное в вершину ледника. Стало жутко. Он приблизительно прикинул, сколько времени осталось до его размораживания, и решил, что надо вернуться и предупредить обитателей озера об опасности, чтобы они были готовы. Но потом понял, что ему не поверят, потому что если бы он сам лично не видел этого, то не поверил бы никому. Тогда ему в голову пришла гениальная мысль, и он принял решение. Оно вспыхнуло ярким солнцем и наполнило водой множество трещинок в хрустальной глади ледника.
Объединившись в бурный поток, они понесли маленькую рыбку обратно в озеро. Но он не сопротивлялся течению, понимая, что это реализация Его решения. Вернувшись вместе с водопадом в тихую безмятежную гладь озера, он очень удивил свою родню, ведь его уже и не ожидали здесь увидеть. Он начал рассказывать, где был, но над ним лишь смеялись. Но Его это не обижало, ведь Он понимал причины этого смеха и видел последствия. Но они Его не пугали, потому что самое страшное, хоть оно всё ещё впереди, но на самом деле уже позади.